Неточные совпадения
В городе, подъезжая к дому Безбедова, он увидал среди улицы забавную группу: полицейский, с разносной книгой под мышкой, старуха в клетчатой юбке и с палкой в руках, бородатый
монах с кружкой
на груди, трое оборванных мальчишек и педагог в белом кителе — молча
смотрели на крышу флигеля; там, у трубы, возвышался, качаясь, Безбедов в синей блузе, без пояса, в полосатых брюках, — босые ступни его ног по-обезьяньи цепко приклеились к тесу крыши.
Марина не возвращалась недели три, — в магазине торговал чернобородый Захарий, человек молчаливый, с неподвижным, матово-бледным лицом, темные глаза его
смотрели грустно,
на вопросы он отвечал кратко и тихо; густые, тяжелые волосы простеганы нитями преждевременной седины. Самгин нашел, что этот Захарий очень похож
на переодетого
монаха и слишком вял, бескровен для того, чтоб служить любовником Марины.
Там, точно живые, толпились старые цари,
монахи, воины, подьячие. Москва казалась необъятным ветхим царством. Драки, казни, татары, Донские, Иоанны — все приступало к нему, все звало к себе в гости,
смотреть на их жизнь.
Приезжал дядя Яков с гитарой, привозил с собою кривого и лысого часовых дел мастера, в длинном черном сюртуке, тихонького, похожего
на монаха. Он всегда садился в угол, наклонял голову набок и улыбался, странно поддерживая ее пальцем, воткнутым в бритый раздвоенный подбородок. Был он темненький, его единый глаз
смотрел на всех как-то особенно пристально; говорил этот человек мало и часто повторял одни и те же слова...
Он не без любопытства также
посмотрел и
на монахов, служивших молебен.
Больше всего мысль его останавливалась
на «Юлии и Ромео» Шекспира —
на пьесе, в которой бы непременно стал играть и Неведомов, потому что ее можно было бы поставить в его щегольском переводе, и, кроме того, он отлично бы сыграл Лоренцо,
монаха; а потом — взять какую-нибудь народную вещь, хоть «Филатку и Мирошку» [«Филатка и Морошка» — водевиль в одном действии П.Г.Григорьева, впервые поставлен в 1831 году.], дать эти роля Петину и Замину и
посмотреть, что они из них сделают.
— Можете, — отвечал казначей и
посмотрел на худого
монаха. Тот подошел к раке, отпер ее висевшим у него
на поясе ключом и с помощью казначея приподнял крышку, а сей последний раскрыл немного и самую пелену
на мощах, и Вихров увидел довольно темную и, как ему показалось, не сухую даже грудь человеческую. Трепет объял его; у него едва достало смелости наклониться и прикоснуться губами к священным останкам. За ним приложились и все прочие, и крышка раки снова опустилась и заперлась.
Но что обо мне могли думать
монахи, которые, друг за другом выходя из церкви, все глядели
на меня? Я был ни большой, ни ребенок; лицо мое было не умыто, волосы не причесаны, платье в пуху, сапоги не чищены и еще в грязи. К какому разряду людей относили меня мысленно
монахи, глядевшие
на меня? А они
смотрели на меня внимательно. Однако я все-таки шел по направлению, указанному мне молодым
монахом.
Старость имеет свою красоту, разливающую не страсти, не порывы, но умиряющую, успокаивающую; остатки седых волос его колыхались от вечернего ветра; глаза, одушевленные встречею, горели кротко; юно, счастливо я
смотрел на него и вспомнил католических
монахов первых веков, так, как их представляли маэстры итальянской школы.
Подозрительные фигуры, похожие
на монахов,
на светлом фоне ночи кажутся чернее и
смотрят угрюмее.
А потом как к первым после того каникулам пришло известие, что Вася не будет домой, потому что он в Киеве в
монахи постригся, она опять забеленила: все, бывало, уходит
на чердак, в чулан, где у меня целебные травы сушились, и сверху в слуховое окно вдаль
смотрит да поет жалким голосом...
— Вы, ваше сиятельство, так-таки
монахом все и намерены жить? — заговорил он, лукаво
посматривая на князя.
Было видно, что все
монахи смотрят на отца Никодима почтительно; а настоятель, огромный, костлявый, волосатый и глухой
на одно ухо, был похож
на лешего, одетого в рясу; глядя в лицо Петра жутким взглядом чёрных глаз, он сказал излишне громко...
Яков исподлобья оглянулся, —
монаха любопытно щупали десятки глаз, наверное, люди
смотрят на уродливого брата и дядю богатых людей и ждут, не случится ли что-нибудь скандальное?
Артамонов старший, стоя у изголовья гроба, поддерживаемый женою и Яковом,
посмотрел снизу вверх
на деревянное лицо Экке и угрюмо сказал
монахам, которые несли гроб...
На расплывшееся, красное лицо Натальи
монах смотрел так же ласково, как
на всё и
на всех, но говорил с нею меньше, чем с другими, да и сама она постепенно разучивалась говорить, только дышала. Её отупевшие глаза остановились, лишь изредка в их мутном взгляде вспыхивала тревога о здоровье мужа, страх пред Мироном и любовная радость при виде толстенького, солидного Якова. С Тихоном
монах был в чём-то не согласен, они ворчали друг
на друга, и хотя не спорили, но оба ходили мимо друг друга, точно двое слепых.
Дворник снял Кучумовы лапы с колен своих, отодвинул собаку ногой; она, поджав хвост, села и скучно дважды пролаяла. Трое людей
посмотрели на неё, и один из них мельком подумал, что, может быть, Тихон и
монах гораздо больше жалеют осиротевшую собаку, чем её хозяина, зарытого в землю.
Минуту оба
смотрели друг
на друга — Коврин с изумлением, а
монах ласково и, как и тогда, немножко лукаво, с выражением себе
на уме.
Поступая в
монахи, он показывал, что презирает всё то, что казалось столь важным другим и ему самому в то время, как он служил, и становился
на новую такую высоту, с которой он мог сверху вниз
смотреть на тех людей, которым он прежде завидовал.
Посмотрел монах так
на жизнь крестьянина. «Нечему мне учиться тут», — подумал он и подивился, зачем старец послал его к крестьянину.
Одна вздыхала и крестилась, что бы ни показывал
монах: светскую картину, портрет, мозаичный вид флорентийской работы; а когда его приперли сзади к заставке открытой двери в крайнюю светелку с деревянной отделкой и зеркальным потолком, где владыка отдыхал в жаркую пору, одна из старушек истово перекрестилась,
посмотрела сначала
на соломенную шляпу с широкими плоскими полями, лежавшую тут же, потом
на зеркальный потолок в позолоченных переборах рамок и вслух проговорила слезливым звуком...
Монах остановился и, о чем-то думая, начал
смотреть на нее…Солнце уже успело зайти. Взошла луна и бросала свои холодные лучи
на прекрасное лицо Марии. Недаром поэты, воспевая женщин, упоминают о луне! При луне женщина во сто крат прекраснее. Прекрасные черные волосы Марии, благодаря быстрой походке, рассыпались по плечам и по глубоко дышавшей, вздымавшейся груди…Поддерживая
на шее косынку, она обнажила руки до локтей…
И он указал
на невысокую фигуру в легком пальто и в соломенной шляпе. Я согласился, и мой случайный сожитель отправился за мной. Отпирая у своей двери висячий замочек, я всякий раз, хочешь не хочешь, должен был
смотреть на картину, висевшую у самого косяка
на уровне моего лица. Эта картина с заглавием «Размышление о смерти» изображала коленопреклоненного
монаха, который глядел в гроб и
на лежавший в нем скелет; за спиной
монаха стоял другой скелет, покрупнее и с косою.